Титова У.А.

 

В истории отношений России и Германии, насчитывающей не один век, 20-е годы ХХ века можно с полным правом назвать наиболее яркими. В то далекое десятилетие по различным причинам Берлину – столице государства, с которым Россия еще недавно вела долгую кровопролитную войну, - суждено было сыграть важнейшую роль в укреплении русского национального самосознания, сохранении культурных ценностей и возрождении после Октябрьской революции и гражданской войны традиций начала ХХ века – периода, который Н. Бердяев назвал «культурным ренессансом предреволюционной эпохи» и «одной из самых утонченных эпох в истории русской культуры»[1]. В период с конца 1920 по начало 1924 года одним из первых центров русской эмиграции становится Берлин.

Тысячи русских – представители «первой волны» эмиграции: военные, предприниматели, литераторы, художники и просто люди без определенных занятий, оказавшиеся за границей, - формировали в Берлине некую особую общность, своего рода «остров» русской цивилизации в центре Европы. И. Эренбург свидетельствовал: «Не знаю, сколько русских было в те годы в Берлине; наверное, очень много – на каждом шагу можно было услышать русскую речь. Открылись десятки русских ресторанов – с балалайками, с зурной, с цыганами, с блинами, с шашлыками и, разумеется, с обязательным надрывом. Имелся театр миниатюр. Выходило три ежедневные газеты, пять еженедельных. За один год возникло семнадцать русских издательств».[2]

В современной литературе историко-культурный феномен русского Берлина получил довольно широкое освещение. Начало было положено в Германии работами X. фон Римша, который уже в 1920-е гг. посвятил изучению этого явления несколько научных работ[3]. В 60-е гг. в Европе и Америке выходят труды, продолжившие научные исследования политических и экономических предпосылок возникновения в Берлине в начале 20-х гг. XX в. уникальной межкультурной общности. В книге Г.Фолькмана «Русская эмиграция в Германии, 1919-1929»[4] прослеживается поэтапное развитие русско-германских отношений начала XX в. Начиная с 1900 г., по мнению исследователя, русская интеллигенция, в основном студенчество, активно «импортировала» в Россию возникшие на германской почве философские и социологические идеи подобно тому, как на протяжении столетий русские вывозили из Германии научные и технические новинки. Период русского «ученичества» у Германии подошел к концу в 1905 г., когда Германия стала центром русской либеральной и революционной эмиграции, искавшей в немецком социалистическом движении идейную и материальную поддержку. К 1914 г. политические факторы, считает Г. Фолькман, окончательно взяли верх над интересами культурного сотрудничества и по причинам политического характера культурный взаимообмен почти полностью прекратился. Но уже в 1916 г., во время Первой мировой войны, начался процесс восстановления контактов. Так, было образовано Общество русских граждан Берлина, которое начало работать в Шарлоттенбурге с русскими военнопленными. В этой книге приводятся вполне достоверные данные о численности русских в Германии до Первой мировой войны и после. Автор полагает, что русское население Германии 1920-х гг. составляло примерно миллион с четвертью человек, хотя никогда не было постоянным.

В статье Р.Уильямса «Смена вех» в русском Берлине, 1923-1924»[5], вышедшей в 1968 г., словосочетание «русский Берлин» употребляется уже как устойчивое понятие. Основные положения этой статьи нашли развитие в книге того же автора «Культура в изгнании. Русские эмигранты в Германии»[6]. В отличие от Г. Фолькмана, уделяющего в своей книге больше внимания социологии и статистике, Р.Уильямс обращается к культурной инфраструктуре русского Берлина. Именно после выхода этой книги в 1972 г. начинается процесс осмысления культурно-исторической ценности русского феномена в Берлине начала 1920-х гг. По мнению исследователя, в этот период шел активный процесс взаимного обогащения менталитета разных народов, обмена творческим опытом, создавался новый оригинальный способ общеевропейского художественного мышления.

Следующая волна интереса к русскому Берлину приходится на 80-е гг., когда исследователей начинают привлекать материалы архивов, мемуары: процесс познания направляется в глубь явления. В Париже в 1983 г. выходит книга «Русский Берлин 1921-1923» под редакцией Л.Флейшмана, Р.Хьюз и О.Раевской-Хьюз, где публикуются архивные материалы Б.И.Николаевского в Гуверовском институте[7]. Сведения, содержащиеся в ней, позволяют издателям ввести в научный обиход новое понятие - «русский литературный Берлин», - что значительно расширяет ранее существовавшие представления о жизни русских в германской столице. Авторы отмечают, что характерной чертой «русского литературного Берлина», отличающей его от других эмигрантских столиц первой волны, является «беспрецедентность «диалога» метрополии и эмиграции внутри данного острова русской культуры. «Диалог» этот выразился в различных формах неожиданного симбиоза противостоявших друг другу литературных и общественных сил, в лихорадочной их перегруппировке, калейдоскопической пестроте культурных антреприз, но более всего — в характере деятельности причастных к «берлинскому периоду» литераторов».

В Берлине также одна за другой выходят книги, в основе которых лежат воспоминания, мемуары, письма, газетная хроника 1920-х гг., позволяющие представить картину берлинской жизни в наибольшей полноте. Сборник «Берлинские встречи» обращает внимание на факты культурной жизни Берлина, указывающие на взаимопроникновение, взаимообогащение народов, объединенных германской столицей: «Культурная жизнь Берлина обогащалась фильмами Эйзенштейна, литературой Маяковского, Эренбурга или Андерсена Нексе, картинами Шагала и Малевича. Все они находили понимание публики и критики. В художественных галереях, студиях, в редакциях и издательствах, театрах, кино или кафе они встречались друг с другом, спорили, изобретали, экспериментировали. И независимо от национальной принадлежности ставили в своих произведениях кардинальные вопросы эпохи. Они формировали новое общество, оставившее заметный след в истории человечества. Таким образом, непосредственные контакты разных культур оказали существенное воздействие на создание новых художественных приемов целой эпохи»[8].

 

---

1. Русский Берлин / Сост., предисл. и персоналии В. В. Сорокиной. М., 2003. С. 5
2. Эренбург, И. Собр. соч.: в 9 т. Т. 8.  М., 1990.  С. 407
3. Rimscha H. von. Der russische Buergerkrieg und die russische Emigration 1917-1921, Jena, 1924; Rimscha H. von Russland jenseits der Grenzen 1921-1926. Jena, 1927
4. Volkmann H.-E. Die Russische Emigranion in Deutschland, 1919-1929. Wuerzburg,1966
5. Williams R.C. "Changing Landmarks" in Russian Berlin, 1923-1924 // Slavic Review. 1968. № 27 (Dec.). P. 581-593
6. Williams R.C. Culture in Exile. Russian Emigres in Germany. 1881-1941, Cornell.1972
7. Русский Берлин 1921-1923: По материалам архива Б.И.Николаевского в Гуверовском институте / Сост., подгот. текста, вступ. ст. коммент. Л.Флейшмана, Р.Хьюза, О.Раевской-Хьюз. Париж, 1983
8. Berliner Begegnungen. Ausländische Künstler in Berlin.1918-1939. Berlin, 1987. S.16